Внезапно конь Мрака остановился как вкопанный. Узду держалажилистая рука, больше похожая на бревно. Рослый бородатый воин – звероватый,угрюмый, здоровенный как стадо быков, хищно смотрел на чужаков налитыми кровьюглазами.

– Кто?.. Откудова? Ты что, не слышал, как я кричал тебе?

Мрак удивленно вскинул брови:

– Да? Я думал, кричал кто-то из тех, кого я сбил конем.

– Вот-вот, – сказал воин густым голосом, больше похожим нарев. – Ты проскакал от базара всего пол-улицы, а уже сбил пятерых! Не кажется,что это слишком?

Мрак почесал в затылке:

– А сколько можно?

Воин, несмотря на утреннюю жару, в тяжелом доспехе, синиекак северный лед, глаза смотрели обрекающе. Голос как у лесного зверя.

– Откуда такие дикие?

Мрак впервые ощутил, что встретил равного себе. Если непокруче. Оглянулся на изгоев, те пугливо ерзали в седлах.

– Скажу – не поверишь.

– А ты скажи! Лучше сам скажи. Да и вообще, что-то мне твоязлодейская рожа знакома…

– Вряд ли, – ответил Мрак вежливо, как учил Олег; сейчас онсам рад своей вежливости. – Я, вообще-то, свою рожу всегда ношу при себе.

– Ну-ну, кто и откуда?

– Я? Так вот я – гиперборей. Гиперборей, понял?

Бородатый страж в самом деле вытаращил глаза.

– Не понял. Откуда, говоришь?

– Из Светлого Леса.

Воин хмуро смотрел на пришельцев. Мохнатые, как бобры, бровитак медленно всползали, словно лоб был не в два пальца шириной, а в три.

– Эт какого такого Светлого… Никакого такого Светлого… А-а!Разве что там, за горой с раздвоенной верхушкой!.. Была там такая?

Мрак вытаращил глаза тоже.

– Была и есть… Но мы ближе к Реке, ее ворона вброд перейдет,но мы считали ее Рекой, а гора справа.

– Так ты… невр, что ли?

Брови воина взобрались на середину лба, зато массивная, какступень храма, челюсть отвисла до пояса. Мрак развел руками.

– Это теперь мы невры. А тогда были Люди.

– Люди, – медленно произнес воин. – И мы ту речку считалиРекой… Ишь ты, земляк! Далеко же вас занесло! Ладно, парни. Рад был встретиться,но надо бежать во дворец. А теперь еще и забросить по дороге в тюрьму этогозлодея, что так нагло кинулся под копыта твоего коня! Развелось их, вишь… Уже ина коне не проехать…

Он подхватил мощной дланью несчастного и быстро поволок вближайший переулок. Мрак обалдело смотрел на кровавый след на мостовой.

– Правда правдой, но родня тоже что-то значит. Может, надоне правды больше, а родни?

– Мы и так все родня, – возразил Таргитай горячо. – Родвылепил нас из одного куска глины!

– Но когда лепил чужих – плевал на руки.

Они постепенно удалились от площади. Народ встречался чаще.Мрак ухватил за плечо пробегавшего мальчишку:

– Эй, ребятня все знает. Скажи, где у вас самый великиймудрец?

Мальчишка как угорь вывернулся из широкой лапищи лесноговарвара.

– У нас один Ристальщик слывет великим мудрецом, да и тот встранствиях.

Мрак разочарованно покачал головой:

– Ни черта не знает. Что за народ?

– В своем городе мудреца не бывает, – пояснил Олег. – Так ужзаведено на свете.

Таргитай просиял:

– Верно! Вот и нас выперли.

– Как раз за мудрость, – сказал Мрак саркастически. – Олег,что-то уже придумал?

– Он думает, – сказал Таргитай с надеждой. – Вон уже бровямишевелит.

– Дана говорила, что он один из первых людей. Род сотворилего в первой кучке.

– Олега?

– Куда Олегу быть в первой кучке! Аристея!

– А велика была кучка?

– У Рода спросишь. Еще могли заметить, что он всех пережил.

– Кому замечать? Он, поди, и сам не замечает. Не девка.

– Тогда другое.

– Что?

Мрак смотрел с подозрением:

– Что другое?.. А, обертывается вороном прямо в Городе? Егож камнями закидают! Ни одна баба за него не пойдет.

– Ну, расспросим стариков. К тому же спят плохо, а ежелиАристей поленится выйти ночью из Города…

– Это ты даже с крыльца ленился сойти!.. Теперь вижу, почемуОлег не мечет искры направо и налево. Хотя, правда, ему бабы ни к чему… Этотебе в волхвах не выжить, верно?

Крупный черный ворон сидел, нахохлившись, на парапетевысокой башни. Ночь, звезды, но внизу тьма расцвечена огнями факелов, окнаосвещены, мелькают угловатые тени. Город не спит, почти никогда не спит. Роднойдля него город, хотя родился и первые три сотни лет прожил далеко отсюда, вдиком племени ныне забытых им людей.

Когда-то после долгих странствий набрел на этот город, тогдаеще совсем юный и маленький, непохожий на нынешний, застрял надолго, полюбил,прижился.

Понятно, на месте не сидел, то и дело срывался в скитания,но всякий раз возвращался. Когда-то разбойники, беглые от властей, искателисчастья стекались сюда – на край света, так казалось тогда, но постепенно издесь упорядочилось, хотя дух вольности и беспечного веселья остался.

Долина заселилась, выросли и другие города. Явились жадныена добычу кочевые племена, города склонялись то перед одним завоевателем, топеред другим, но этот выстоял. Кочевники недолго занимались осадой,раздосадованно уводили потрепанные войска, а в городе, который соседи начализвать Вечным, с новой силой вспыхивал дух вольности и веселья.

Если не вглядываться, просто непонятно, откуда берутся новыеодежды, чем чинят телеги, куют коней, кто следит за порядком…

Нет, работать здесь умеют. Но стражи, в самом деле, немного.Вольный народ не терпит даже намека на насилие, а городом правит сам на сходе.Правит здравый смысл, хотя иной раз берет верх пьяная удаль или лихое: «Да горионо все…»

Город лучший на всем Востоке, а это обязывает. Воздвигалисьновые дворцы и храмы, арки новых акведуков. В середине Города, на развалинахстарых зданий вырастали новые дворцы, призванные затмить все, что было созданопрошлыми поколениями. Дворцы и храмы соединялись крытыми переходами иподземными норами, где можно разъехаться гружеными телегами. Вокруг дворцоввырастали обиталища слуг, стражи, конюхов, поваров и прочих работниковвластелинов Города, а вокруг грудились дворцы поменьше, тоже с домами длястражи, садовников и смотрителей конюшен, не таких роскошных, но все жеспособных затмить царские конюшни в других краях.